Кто-то знает, кто-то нет, но пишу я отнюдь не только рецензии и статьи. Писать - моя страсть, я трачу на это почти всё свободное время. Вот, собственно, выкладываю сюда небольшой отрывок одной из моих книг, над которой работаю сейчас. Будет пользоваться спросом - буду по чуть-чуть публиковать здесь. Замечания и критика приветствуются. Только очень сильно не критикуйте, пожалуйста, а то я приеду к вам домой и заставлю читать вслух весь свой репертуар, который на данный момент насчитывает восемь полноценных рассказов общей длиной в полторы тысячи страниц (Ворд, кегль 12, одиночный интервал).
Подходя к дому, я не могла заставить себя перестать думать о том, что сделала Сашка. Было какое-то абсолютно непонятное ощущение, что этот её поступок – импульсивный, что ей не очень свойственно – положит начало событиям, которые перевернут всё с ног на голову. Хотя о чём это я… такое событие уже произошло. «Город Рая» перевернул всё в Москве и вообще в стране вверх тормашками. За всю свою пятнадцатилетнюю жизнь я не могу вспомнить чего-то, что так изменило бы обычный ритм жизни. Президентская гонка, терракты, скандалы звёзд на всю страну – ни о чём люди не говорили столь повсеместно. Ещё не выйдя из ворот школы, я уже наслушалась про «Город» столько, что мне просто надоело. Наушники в уши, что-нибудь позитивное в телефоне – ага, «Тараканы» подойдут! – и пошли домой. Потихоньку, не торопясь, работы сегодня всё равно нет.
Небо сегодня было какое-то особенно осеннее. Казалось, оно никак не может решить – низвергнуть ли на головы букашкам под собой тонны воды, или дождаться ночи, чтобы дать им шанс расползтись по домам сухими.
«Кто-то из нас двоих точно сошёл с ума, осталось лишь определить, весь мир или я» - задорно пели «Тараканы», и слова эти как нельзя лучше передавали моё настроение. Неужели людям в нашей стране настолько плохо живётся, что они готовы за любые деньги сбежать от реальных проблем? Неужели всё действительно так ужасно? Да, я пока не могу оценить, насколько тяжело жить сейчас – я всего лишь школьница, пусть и подрабатывающая. А через два года – или институт, и ещё несколько лет уже знакомого ритма жизни, или… или взрослая жизнь. Готова ли я к ней? Надо ли оно мне? Дурацкие вопросы, на которые нельзя ответить, пока не попробуешь.
Я уже заходила в подъезд, когда музыка вдруг ударила по барабанным перепонкам. «НО БЕЗ ЛЮБВИ МЫ ВСЕГО ЛИШЬ МЕШКИ С КОСТЯМИ, КИШКАМИ И ПЕЧЕНЬЮ!». Я судорожно сорвала наушники, вдруг решившие лишить меня слуха. Это за что же они меня так? Распутываю я их редко, что ли? Правда оказалась куда более прозаичной. Пока я доставала ключи, мобильник зажало между карманом и сумкой, и кнопочка «громкости» оказалась непроизвольно зажатой. В общем, везучий я человек, какая уж там выборка в «Город»? Если кто-то загадает число от единицы до десяти и попросит меня угадать, я отгадаю раза с восьмого. Не раньше.
Сворачивая наушники, я подошла к двери и замерла. Дверь была приоткрыта. Опять?
Аккуратно, стараясь не шуметь, я зашла в квартиру и прикрыла дверь. В нос тут же ударил знакомый до боли запах. Я бы, наверное, даже грабителям обрадовалась больше чем ему.
Сначала я зашла на кухню, оценить масштаб катастрофы. Заглянула в мусорное ведро под раковину и посчитала банки. Одна, две, три, четвёртая притаилась за ведром и отсвечивала самым краешком. Два литра. Далее осматриваем холодильник. Ещё три банки, которые тут я тут же выкидываю в окно. Какой-нибудь бомж обрадуется, я живу на первом этаже и вряд ли им что-то будет от падения с метровой высоты. Прибравшись на кухне, иду в комнату. Открываю дверь – и запах усиливается многократно, заставляя организм сжаться. Ещё не стемнело, и комнату видно хорошо, свет можно не включать. На цыпочках я прошла по комнате, подобрала с пола ещё одну полупустую банку. Взглянула на спящую маму, поправила ей одеяло, и вышла.
Куртку я так и не сняла, можно не тратить время. Сумка тоже не нужна, телефон в кармане, зарядки достаточно. Кому нужно – тот найдёт. Закрыла дверь, повернула ключ – негромко, хотя я могла и пошуметь – мама всё равно бы не проснулась. Вышла из подъезда, обнаружила, что всё ещё держу в руке пивную банку – и тут же выкинула её в урну. Отправила отцу короткое послание в WhatsUp – «Рецидив. Прибралась, спит.». Дальше я иду на ближайшую площадку – у меня там стоит друг специально для таких случаев.
Путь занимает несколько минут – не более. На площадке несколько молодых матерей выгуливают своих отпрысков, но мне всё равно. Негатив нужно исторгнуть из себя, иначе он будет жрать меня изнутри и по чуть-чуть выплёскиваться на близких мне людей. А я так не хочу.
На самом краю площадки стоит кусок деревянной стены. Просто кусок, похожий на щит, через который на соревнованиях прыгают спортсмены при беге с препятствиями – только мой выше раза в два. Я подхожу к нему, прикасаюсь – и наношу удар – резко, быстро, без замаха. А потом ещё один. И ещё. Боль приятно вгрызается в обе руки, сначала в правую – она у меня, как и у большинства людей, посильнее, - потом в левую. Это моё четвёртое свидание с этой деревяшкой, и каждый раз оно заканчивается кровью. У женщин болевой порог выше, чем у мужчин – а в такие моменты мне очень хочется, чтобы было наоборот. Удары гулко отдаются по площадке – я этого не вижу, но знаю, что сейчас часть молодых родителей будет показывать своим детям на меня и что-то говорить, но не колышет. У них свои задачи, у меня своя. Проходит какое-то время – может, минута, может десять – и я останавливаюсь – но не потому, что больше не могу терпеть, а потому, что, если буду продолжать, будут переломы – пальцев или кисти.
Когда я первый раз, почти не контролируя себя, также вымещала свою безысходную ярость на ни в чём не повинном дереве, позже, в травмпункте, мне диагностировали четыре перелома – по два на каждой руке. Следующие три недели, пока пальцы срастались, я сидела дома и бесилась со скуки – с двумя загипсованными руками нелегко придумать, чем занять свободное время. Пришлось научиться переворачивать страницы книжек носом.
Остановившись, я пытаюсь проморгаться – пот с мокрых волос падает с чёлки на лицо – и фокусируюсь на стене и своих руках. На первой большое багровое пятно, а вторые выглядят так, как будто я только что колотила не деревянную гладкую стенку, а неровную гранитную. Заноз видно не было, но под лилово-красными синяками и вмятинами их и не могло быть видно. Приду домой, промою руки (обязательно горячей водой, чтобы побольнее было) и буду вытаскивать их иголкой.
Полегчало ли мне? Ничуть. Но зато теперь хоть никого не убью. Достала телефон, посмотрела уровень заряда – осталась примерно половина – достаточно, чтобы на несколько часов раствориться в музыке, ходя кругами по соседнему парку. И наплевать на взгляды прохожих, которые будут притягивать мои руки. Я ненадолго задумалась над выбором исполнителя, потом выставила на весь плейлист (в котором у меня порядка семи тысяч песен) порядок воспроизведения «случайно». Пусть играет всё вперемешку, может отвлекусь от насущных проблем.
Первой заиграла «Part Of Your World» из «Русалочки».
